Обычно указывается, что на этом фото изображён ассирийский патриарх Беньямин Мар Шиммун XIX со свитой. Как в русскоязычных источниках, так и в англоязычных (см. подпись сверху на английском - "персидский несторианский архиепископ, его охрана и свита"). На самом деле на фото не Мар Беньямин, а его отец шамаша Ишай (дьякон Иессей) во время визита в Урмию (1895 год), в ходе которого , он и скончался из-за болезни, и был похоронен в крипте, примыкающей к исторической церкви Март Марьям в Урмии.
Мой перевод главы из книги Сурмы д’Бет Мар Шиммун (сестры патриарха-католикоса Мар Биньямина Шиммуна XXI) «Традиции Ассирийской Церкви и убийство Мар Шиммуна»
Глава IX. Патриарх и народ. Диван Патриарха. Отношения с турками. Наши отношения с курдами. Фирман пророка Мухаммеда, пожалованный Патриаршему Дому.
Патриарх и народ.
Существовал обычай, по которому патриарх каждые три года своего патриаршества должен был посетить шесть племён, независимых от турецкого правления. Оповещение о его прибытии производилось днём ранее, так, чтобы люди могли собраться на встречу и салютовать из ружей.
Священники и диаконы должны были идти впереди Патриарха, исполняя гимны с музыкальным сопровождением на кимвалах и размахивая кадилами. Он останавливался в гостях в доме раиса или священника. В каком бы доме Патриарх не остановился на ночь, там должно было поддерживаться постоянное освещение, а перед дверью покоев выставляться охрана, хотя ему и нечего было опасаться. В каком бы доме Патриарх не гостил, все, кто приходил к нему на встречу издалека, должны были быть приняты в этом доме (порой даже количество гостей могло быть до 200 человек).
Когда Патриарх прибывал, например, к границе земель Тхума, малик этой страны брал у слуги серебряный кубок с водой, демонстрируя таким образом, что с этого времени он будет прислуживать Патриарху. Когда Патриарх пересекал границу земель Тйаре, малик Тхумы передавал кубок малику Тйаре.
Диван (Divan) Патриарха.
Патриарший Дом находился в Кудшанисе. Официальные часы приёма были в 7 часов утра после утренних молитв и в 5 часов вечера после вечерних молитв. Последний приём (или оба) обычно именовались Кофейным Диваном.
Патриарх принимал в большой комнате. Все, желающие подать прощения или выразить почтение и благодарность, должны были быть приведены в комнату, опуститься на колени и поцеловать его руку, после остаться стоять. Патриарх мог позволить сесть и закурить сигару. Слуга приносил кофейницу, другой поднос с чашками, после чего предстоятель начинал разговор. Диван мог длится час, это формальный старый обычай, патриарх принимал посетителей и в другое время.
Патриарший Дом был гостеприимен не только для ассирийцев, но и для курдов, турок, евреев, езидов, персов, европейцев и т. д. Число принимаемых в течение года гостей могло достигать тысяч. Пшеница для изготовления хлеба обычно доставляется из деревень мулами, специально предназначенными для этой цели; другая еда доставлялся из ближайших деревень. Слуги в Патриаршем доме принадлежали к главенствующим фамилиям – такие как диакон Петрос из База, племянник малика База, Шамаша Хану из Диза и т.д. Они пожертвовали всеми своими личными интересами ради служения Патриарху и занимали посты управляющего Домом и управляющего вышеупомянутыми деревнями. Действительно, служа верой и правдой в течение 40 лет, они стали истинными друзьями, скорее родными людьми, нежели слугами. Точно такими же были наши писцы (cекретари) Каша Ишу из Тхумы и Шамаша Давид, позднее рукоположенный в епископы Урмии.
У нас были и слуги – курды из добрых семей: Ахмад из племени Артуш (Artush), кузен тамошнего аги и Фхату (Fhatu) из племени Пиняниш (Pinyanish) и другие; они были верными и преданными. Один из них продемонстрировал это. Однажды слуги отправились в Ван с мулами купить кукурузы. На рынке их задержал турецкий юзбаши (Yuzbashi, т.е. сотник). Юзбаши хотел силой отобрать мулов, но слуга – курд Омар отказался, вступил драку и разбил тому голову. Слух о произошедшем дошёл до Вали, который узнав подробности произошедшего, повелел слуг отпустить восвояси.
Отношения с турками.
Численность ассирийского народа из – за притеснений и преследований в течение веков, начиная со времён Тамерлана, уменьшилась с миллионов человек до тысяч. Многие из них оказались рассеяны по различным странам: по Европе или Америке, от озера Ван до Бейрута и от Вана до Мосула. Сектантство разделило этот народ, и он стал известен под различными именами: маронитов, яковитов, халдеев, несториан. Большая часть народа оказалась по турецко – персидским игом. Часть, именуемая ассирийцы – несториане, поселившаяся в горах Курдистана, географически находясь в Турции, жили по собственным законам, как было описано выше. Шесть независимых племён: Тйаре, Тхума, Джилу, Иштазин (Ishtazin), Баз и Диз. Крупнейшая деревня этих племён была Aшита, с 6 тысячами человек жителей.
Другая часть ассирийцев находилась под властью турецкого закона. Но эти племена были независимы:
l. Они никогда не служили в армии под властью турецких офицеров.
2. Турки никогда не облагали таможенными пошлинами их торговлю маслом, табаком и мёдом, в отличие от жителей Мосула или Вана.
3. Турки никогда средин них не проводили переписи и не знали их количества
4. Размер дани, которую от них требовалось платить туркам раз в три года, оценивалась ими самим письмом от патриарха. Но никогда турки не совались в Независимую страну.
В 1895 году турецкая армия подступила к Хальмуну и Герамуну, требуя от них дани; сейчас эти деревни расположены рядом с землями Тйаре. Мужчины племени Тйаре вышли и бились с ними, и турки принуждены были отступить, бросив свои палатки и снаряжение. В 1897 году батальон в 400 штыков шёл из Мосула в Башкалу; они неожиданно оказались на землях Тйаре и отказались уйти, тогда мужчины племени Тйаре захватили офицерские сабли и много ружей, и те принуждены были просить пощадить их жизни.
Затем турки написали Мар Шиммуну ("Господин Симон", имя всегда принимаемое Патриархами), Патриарху, прося его вернуть им их оружие. Он удовлетворил их просьбу и послал людей, чтобы обеспечить их безопасное сопровождение. В другой раз турки имели подобный же печальный для себя опыт в Тхуме – были побиты. В 1910 году шейх Барзана и его семья получили убежище в Тхуме, и люди из Тхумы обеспечили им безопасность и отказались выдать прибывшим за ними туркам. Турки требовали отдать им свинцовую шахту на землях Тйаре, но им всегда отказывали. В 1870 году Вали Паша пригласил Патриарха, всех маликов племён и других руководителей ассирийцев в свою резиденцию в Ван. Он полагал, что двойное церковное и светское управление непосильная ноша для одного человека, и Беньямин Бег, отец Патриарха Рувиля Мар Шиммуна мог бы рулить всеми светскими делами совместно с жандармерией из независимых племён, платить налоги, советуясь по всем вопросам с Вали. Церковные вопросы остались бы в ведении Патриарха. Племена поняли что это была уловка, направленная на подрыв их независимости; посоветовавшись друг с другом, они не согласились с разделением управления, говоря: «Мы будем жить и умрём под властью нашего Патриарха и согласно нашим законам и не будет иного владыки над нами». И это не было сделано!
Патриарх всегда был известен как князь, управляющий своим народом свободным от турецких законов. Он получал от султана ордена Меджедие II и III степени. Когда у него возникали конфликты с Вали или Мутессарифом (Mutessarif), его жалобы учитывались вышестоящими турецкими начальниками, и чиновник мог быть снят с должности или перемещён. Также если Патриарха приглашали участвовать в заседаниях местных органах власти (Ван или Диза), его встречали с военным оркестром и приветствиями по восточному обычаю. Кемаль – паша принимал подобным образом Мар Рувиля Шиммуна. Беньямин Мар Шиммун не только получил ордена Меджедие II и III степени, но в 1913 году ему был пожалован орден Османие.
Шесть племён.
Шесть племён обычно контролировали окрестные земли такие как Ливан (Liwan), Тал, Ку (Ku), Гавар (Gawar), Нижний Бервар (Lower Berwar) и т. д. Без этих районов им было недостаточно пищи для себя и пастбищ для их овец.
Я должна отметить, что некоторые турецкие чиновники защищали наш народ и не делали различий между христианами и мусульманами. Такие как Хайдар Бег, бывший каим – макам Диза, Камиль – паша и другие. Но люди таких качеств потеряли своё положение.
Во время Великой войны две женщины из племени Тхума, похищенные турками в Мосуле, были возвращены нам. По возвращении мы спросили у них, в каких условиях они содержались. Те отвечали, что Хайдар Бег был добр и приказывал хорошо с ними обращаться, но его подчинённые были настроены враждебно.
Это пример того, что в основном имело место быть.
Наши отношения с курдами.
Курды вполне признавали факт главенства и независимости ассирийцев в Хаккяри: например, ага Селаи (Selai) района к северу от Джуламерка избирался вождём Верхнего Тйаре и письмо о своём выборе тот посылал Патриарху, который обратным письмом к Каим – макаму района уведомлял об утверждении аги. Независимый выбор аги людьми Селаи или назначение их вождя Каим – макамом в Джуламерке были неслыханным делом.
«Мира» южного Бервара избирали в Нижнем Тйаре, пограничном христианском районе, и малики с другими предводителями спускались в Бервар для его официального утверждения в должности. Этот местный обычай был известен под названием «Думирана» (Dumirana) – старое курдское слово, обозначающее вождя. Аналогичный порядок выбора «Мажвара» (Majwar, подчинённого вождя) существовал в некоторых курдских деревнях, граничащих с христианской областью Тхума, руководителей которых выбирал и утверждал тхумский малик; в области Дизан (Dizan), граничащей с Верхним Тйаре, был такой же обычай выбора мажвара и раиса, ответственных за поддержание порядка – их утверждал в должности христианский малик, а не курдские соплеменники.
Курды в свою очередь не имели никакого отношения к выборам малика и других начальников среди ассирийцев. Эти оседлые курды подчинялись всем обычаям нашей страны, имея, конечно, полную свободу исповедовать свою религию.
В нередких случаях войн между курдами и христианами, патриарх обычно собирал предводителей противоборствующих сторон, либо в своей Патриаршей резиденции, либо в каком другом удобном месте. Эти «мирные конференции» проводились в такой манере: Патриарх, с несколькими выбранными советниками занимал свое место в приемной, а затем в помещение заводили руководителей двух соперничающих фракций, и каждая сторона занимала свое место в комнате, в тишине. Тогда Патриарх вставал и начинал свою речь - о необходимости мира, по существу вопроса спора, и так далее, и, наконец, повелевал им «даровать мир друг другу», то есть обменяться мирным приветствием, предполагающим дружбу и примирение. Потом поднимались представители обеих сторон и торжественно «даровали мир друг на другу», после чего им позволялось сесть, как им нравиться, обменяться сигаретами, выпить вместе кофе и так далее. После чего Патриарх объявлял, кто должен возместить ущерб другой стороне, или о том, что, возможно, дело может быть решено без такого возмещения, согласно заранее приготовленным договорённостям. Заготавливались письма, в которых указывалось, что в такой то день такие то племена встретились и примирились одно с другим. Документы заверялись Патриаршей печатью и руководителями обеих сторон.
Если когда-либо патриарх был гостем в курдской семье, его он неизменно встречали со всеми почестями, курдский вождь выдвигался на встречу со всеми своими всадниками, приветствовал и провожал до дома.
В случае междоусобицы между двумя курдскими кланами, обычным делом было позвать патриарха, чтобы выслушать его совет, или в качестве арбитра. Мы приведем пример, который произошел около шестнадцати лет назад. Гаджи-бек Ага из Артошнаи Кочарс (Artoshnai Kochars), пришел просить помощи Беньямина Мар Шимуна, в своем стремлении к примирению с Шекиром Агой, лидера «оседлых курдов» из того же рода. Патриарх спустился в область Ливан, позвал обоих предводителей на встречу и примирил их. Опять же, в 1910 году, патриарх собрал и помирил два враждебных партии джуламеркских курдов в своей приемной, и можно было бы привести столько примеров подобных же фактов. Для краткости, однако, достаточно сказать, что главенство христианского начальника над христианскими районами Хаккяри и курдами, жившими там, признавалось всеми, и наши отношения с нашими курдскими соседями в целом были дружественными.
Естественно, войны и проблемы имели место быть. Примерно семьдесят пять лет назад обычная местная ссора переросла в большое бедствие. У некоторых местных курдские вождей, правивших у Джуламерка, среди них Нурулла Бег, был спор с нами по поводу контроля над определёнными поместьями и церквями; завязалась борьба, и так как они знали, что не смогут одолеть нас своими собственными силами, то призвали Бадрхана из Бохтана и все племена курдов. Таким образом, они начали всеобщую войну против нас. Наши ассирийские соплеменники действовали наиболее неблагоразумно, не оказывая друг другу поддержки, не согласовав взаимную оборону; поэтому мы были разбиты, и произошла страшная резня, не только воинов, но и женщин и детей.
Мар Абрахам, будущий Патриарх, бежал в Мосул, где нашёл убежище в доме британского консула и обратился к Британии за помощью [Консулом был Хормиз Рассам, известный как пионер ассирологии. Послом, оказывавшим ему поддержку в Константинополе и добившимся необходимых приказов от Султана, был Стратфорд Канниг – примечание Виграма Эйнджера Виграма ]
Через два года после резни, Нурулла Бег предложил Патриарху примирение, но Патриарх отказался. Он объявил: «Всё уже зашло слишком далеко. Только один из нас должен править всей провинцией Хаккяри и над курдами и над ассирийцами. Мы не сможем править вместе». В конце концов, властью блаженной памяти королевы Виктории (чьё имя свято в памяти и у англичан и у ассирийцев) на турок было оказано давление, Бадрхана арестовали и отправили в ссылку, и ассирийский «миллет» был полностью восстановлен в своих правах и владениях. С этого времени и вплоть до 1914 года благодаря помощи британских консулов права Патриарха как правящего князя Хаккяри были признаны как ассирийцами так и курдами.
Фирман пророка Мухаммеда, дарованный Патриаршему Дому.
Все мусульмане Хаккяри знали о существовании специального фирмана, пожалованный Пророком нашему дому, и к тому же, по всеобщему убеждению, некий особый нож, им же пожалованный, сохранявшийся вплоть до времён Бадрхана (1845).
Раз в год специально выбранный мулла из Джуламерка читал этот документ на публичном собрании. Более того, ревностнейшие мусульмане, державшиеся правила не употреблять в пищу мясо животных, зарезанных христианами, безбоязненно употребляли в пищу мясо скотины, убитой кем – нибудь из членом Патриаршей семьи.
Данные вещи хранились в сокровищнице Патриархии до дня бойни, и когда фирман, который затем был захвачен курдами, доставлен и показан Бадрхану, тот воскликнул: «Проклятие Аллаха на Нуруллу Бега из Джуламерка, ибо он заставил меня пойти против фирмана пророка. Если бы я знал, что этот дом обладает этим фирманом, я никогда не должен осмелились пойти против них. Может Бог требует эту вашу войну»
Фирман был покрыт крупными золотыми буквами, на пергаменте, и был начертан "круг мудрости" с отпечатком руки в середине. (Это древний тип арабской надписи. Отпечаток руки дарителя помещался в середине пергамента, а текст, излагавший суть дарения, наносился вокруг него в виде непрерывной спирали). Нож имел рукоятку из серебра, с куском красного коралла, в виде заканчивающего украшения, и надпись, нанесённую золотом на лезвии.
Свежие комментарии