Итак, лишь необыкновенный героизм остановил вражеские орды на пути к злому русскому городу — Москве.
Но что же это такое? Ведь нынешние германофилы пытаются прировнять эту нашу врожденную способность чуть ли ни к мании самоубийства.
Так давайте же разберем: чем на самом деле является героизм — оружием суицида, что нам сегодня внушается пропагандой, или все же оружием Победы?
Рассмотрим обычную ситуацию. Вот, например, наша рота выходит из окружения, но на пути стоит дот. И если кто-то один из них не ляжет на амбразуру «за други своя», то все они погибнут или попадут в плен, что, как выясняется, было тогда почти одно и то же. И вот находится такой человек… И, погибнув сам, он спасает целую роту.
А попади немцы в такое же положение — им оставалось бы: либо сдаться в плен, либо всем лечь навечно, расстрелянными из пулемета. А под Москвой, что выше рассмотрено, мы в плен брать их не очень-то и стремились, насмотревшись на дела их рук. Потому всей этой шайке выморозков предстояло в тот момент лечь в нашу святую обагренную русской кровью землю навечно. Так, собственно, в те дни обычно и случалось.
Но и впоследствии, например, в Белоруссии, когда пытались выйти из окружения, накачавшись для храбрости спиртного, они лезли на наши пулеметы и гибли, словно мухи в осеннюю пору. Гибли десятками, сотнями тысяч…
Однако ж не только готовностью лечь на амбразуру русский солдат прославил наши пехотные подразделения. Ведь относящий свой род к первочеловеку, Адаму, то есть к роду (рой) Ие (человек создан по образу и подобию Божию), Ие-рой (Божий род) = герой оставался собой и во многих иных ситуациях, когда самопожертвование становилось нормой его поведения.
Вот как воевали моряки Северного флота из состава группы морской пехоты, высадившейся в июле 1941 г. в заливе Мотовском:
«Сопку, которую защищала одна из групп моряков, с соседней высоты обстреливали фашисты. Отделению старшего сержанта В.П. Кислякова было приказано захватить эту высоту. Десантники выполнили приказ. Но вскоре немцы атаковали их. Когда держаться стало уже невозможно, Кисляков приказал бойцам отходить, а сам лег за пулемет. Он стрелял по наседавшим фашистам, пока были патроны, затем встал во весь рост и, подняв над головой гранату, с матросским “ура” бросился на врагов. Ошеломленные, они побежали. Побежали от одного человека!
Кисляков пробился к своему отряду. 14 августа 1941 года он первым из североморцев стал Героем Советского Союза» [1] (с. 40).
Вот чем русский человек и отличается от немца! Увидев гранату у этого «одиночки», культуртрегеров прошиб столбняк, и они кинулись улепетывать от этого «сумасшедшего русского», унося ноги, пока целы. Тут уж он, не видя иного выхода, решил отдать свою жизнь пусть не за сотни, но уж хотя бы за пяток-другой солдат врага. Немец же, в панике пытаясь сохранить свою шкуру, струсил и кинулся бежать, позволив теперь этому более чем рискованному человеку без проблем уйти к своим. То есть в данном случае за счет необычайной трусости врага сам центральный герой повествования, выиграв этот арьергардный бой в одиночку, остался живым и невредимым. За что и удостоен соответствующей наградой Родины.
Но гранату из рук он не выпускал вовсе не зря. Ведь в случае пленения его могло ждать следующее:
«…разведчики натолкнулись на засаду. Никонов был тяжело ранен и попал в плен… Допрос, пытки, снова допрос… Балтийский моряк остался до конца верен присяге, не дал врагу никаких сведений. Тогда ему выкололи глаза, привязали к дереву и разожгли костер…» [1] (с. 58).
То есть вся слава рекламирующихся теперь Бешановыми этих трусливых выродков, именующих себя сверхнацией, заключается в крайне нечеловеческой жестокости к беззащитным, лишь волей случая попавшим к ним в лапы.
А вообще во время войны, как отмечает адмирал флота Н.Г. Кузнецов:
«Подвигов, равных этому по силе духа, было немало» [1] (с. 58).
И вот как поступали наши бойцы, прекрасно осознавая, что им сулит немецкий плен:
«“…На днях мне пришлось проститься со своей подругой… 20/XI — она погибла. Она спасла под огнем жизнь многих воинов гвардейцев. Сопровождая снова раненных она попала в окружение немецких автоматчиков, которые хотели взять безстрашную девушку в плен. Укрыв раненных бойцов в блиндаже Наташа, защищая их, отстреливалась до последнего патрона. Когда к ее израненному телу уже протянулись руки мерзких зверей, она взорвала гранатой себя, в клочья разметав фашистских гадов. Подоспевшие наши бойцы вынесли раненых…” Док. “А”
Отправитель: ППС №2142, часть 32, Стравиловой О.П.
ЦА ФСБ РФ, ф.40,оп.22,д.102,л.94,106,207 (подлинник)» [2] (с. 367).
А вот как защищался немногочисленный гарнизон на острове Хийумаа:
«Береговая батарея № 44 (мыс Тоффри) под командованием старшего лейтенанта М.А. Катаева первая оказалась окруженной вражеским десантом. Она вела бой в окружении целый день. Были израсходованы почти все снаряды. С наступлением темноты, взорвав орудия, артиллеристы во главе со своим отважным командиром гранатами расчистили себе путь на север. В артиллерийском погребе, где находился остаток боеприпасов, добровольно остался раненый сержант Е.Ф. Попов. Когда гитлеровцы вошли на батарею, Попов закрыл за собой люк и взорвал погреб» [1] (с. 82).
Все ворвавшиеся на батарею немцы, что и естественно, взлетели на воздух.
Вот какую цену за свою жизнь брал русский человек! Потому культуртрегерское поголовье так катастрофически быстро и уменьшалось. Ценил свою жизнь русский человек, потому всегда и стремился отдавать ее исключительно задорого.
Вот описание очередного поступка русского человека, порешившего геройской смертью в огне предотвратить пленение и постыдную голодную смерть в немецких концлагерях. Вот что сказано об этом человеке в наградном листке:
«В ожесточенных атаках за с. Байрак своим танком уничтожил 8 орудий, несколько минометных батарей, пулеметных гнезд, до роты пехоты и подбил 6 танков противника. Во время атаки артиллерийским снарядом противника вывело из строя систему управления танком… Пехота противника окружила танк и забросала его гранатами и бутылками с горючей смесью, танк загорелся.
Тов. Блинов не покинул боевую машину — продолжал стрелять из горящего танка, уничтожая наседающих фашистов…
Увлеченные примером комбата танковые экипажи стремительной атакой сломили сопротивление врага. Фашисты бежали с поля боя, бросив три исправных тяжелых танка и много другого вооружения.
После того, как населенный пункт был занят нашими частями, вокруг танка тов. Блинова было найдено до 60 фашистских трупов, уничтоженных танкистом-героем…» [3] (с. 189).
И это из числа только обнаруженных мертвых культуртрегеров. А ведь на каждого мертвого обычно приходилось по пять раненных: вот какую цену за свою смерть брал в этой тотальной войне русский человек!!!
А вот на какую неожиданность, спустя полгода, напоролся враль Манштейн при попытке деблокады своего культуртрегерства, окруженного под Сталинградом. А ведь у тогда битого в очередной раз этого генерал-враля, помимо армады средних танков, имелось сверхоружие — немецкая новинка — «тигры». Но вот как с этой атакующей танковой армадой расправлялся русский человек, имеющий на вооружении лишь еще противотанковую винтовку:
«…И.М. Каплунов отразил не одну атаку вражеских танков. 20 декабря, после того как он подбил пятый танк, матросу осколком снаряда оторвало ногу. Но он не оставил поле боя и уничтожил еще три танка. А когда его ранило в руку, моряк, собрав последние силы, метнул гранату и вывел из строя девятый танк. И.М. Каплунову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза» [1] (с. 255).
Так что бывали случаи, когда русский человек истреблял за один бой и по девять танков!
Подобного такому совершить немцу является невозможным — хиловат в коленках — умеет «воевать» лишь с беззащитными. Ну, чисто как чечен. А ведь Гитлер, что самое удивительное, и причислял эту нацию к германской.
«В октябре 42-го шли тяжелые бои за Сталинград. Воинская часть, в которой служил сержант Путилов, сражалась в районе завода “Баррикады”. 25 октября минометным снарядом была нарушена связь между штабом полка и группой бойцов, в окружении врага удерживающих один из домов.
Матвей стал третьим связистом, которому было поручено наладить линию, — двое бойцов погибли под обстрелом, не сумев выполнить приказ.
Путилов отправился устранить повреждение, и через некоторое время связь заработала. Сам сержант не возвращался. Тогда по его следу отправился один из сослуживцев. К этому времени по восстановленной связи стало возможным корректировать обстрел по позициям врага, и немецкие орудия начали глохнуть.
А связист, пробираясь ползком, наконец достиг цели.
Героя он нашел мертвым. На теле Матвея было несколько ранений, — пробито плечо, раздроблена рука — а в зубах зажаты концы проводов…» [4].
Вот что такое — Русский человек.
А вот каким героизмом началась операция по овладению плацдарма для овладения Николаевым:
«В десант входили 55 моряков из батальона морской пехоты под командованием майора Ф.Е. Котанова и 12 армейцев. На 7 гребных рыбачьих ботах они ночью вышли из села Октябрьского. Командовал десантом старший лейтенант К.Ф. Ольшанский. Пройдя 15 километров по Южному Бугу против сильного течения и ветра, смельчаки достигли окраины Николаева и на рассвете 26 марта скрытно высадились в районе элеватора. Немцы обнаружили десант только в 8 часов утра, а в 10 часов начали атаковать его. Против 67 наших бойцов фашисты бросили в бой 3 батальона пехоты, 4 танка, 4 орудия, 2 шестиствольных миномета, несколько огнеметов. Чего только не предпринимал враг, чтобы одолеть горстку героев! Фашисты забрасывали их ядовитыми дымовыми шашками. В течение двух суток десантники отбили 18 вражеских атак, уничтожили около 700 фашистских солдат, 2 танка и все 4 орудия. Под конец из наших бойцов в живых остались только 12 человек. Но каждый из них — израненный, обожженный — дрался за десятерых, пока не подошли наши войска» [1] (с. 348).
Мог ли немецкий десант совершить что-либо подобное?
Курица не птица…
Немец давил всегда массой: либо подавляющим превосходством технических средств, которыми был всегда обезпечен мировой олигархией банкиров, развязавшей эту войну, по самую завязку, либо людской массой, которую имел в начале войны в переизбытке. Но тут уже лишь до тех пор, пока русский человек не брался за уменьшение поголовья врага всерьез.
А вот как за плацдармы сражалась наша пехота:
«— Нашей роте было приказано перед рассветом переправиться на западный берег Вислы. Нас было немногим больше пятидесяти человек. Командовал ротой лейтенант В.Т. Бурба. Как только высадились на берегу, нас сразу же обстрелял противник, а затем атаковал. Первую атаку мы отбили, но вслед за нею последовала вторая, а затем и третья.
На следующий день нас непрерывно атаковывали вражеские танки и пехота. Последняя атака была особенно ожесточенной. Осталось нас не больше двенадцати человек.
Перед последней атакой противника лейтенант В.Т. Бурба сказал нам: “Ребята, нас осталось мало. К вечеру подойдет подкрепление, а до вечера будем драться до последней капли крови, но врагу своей позиции не сдадим”.
Вскоре началась атака танков и до роты пехоты противника. Несколько танков подошли к нам почти вплотную. Командир метнул связку гранат, подбил танк, а под второй бросился сам со связкой гранат в руке. Атаку мы отбили, но наш командир погиб. Из всей роты осталось 6 человек. Вскоре подошло подкрепление. Занятый рубеж мы удержали…» [5] (с. 233–234).
А вот один из многочисленных эпизодов Курской битвы:
«“…Когда танки подошли к окопам, то тов. Зинченко одной противотанковой гранатой подбил средний танк, но за ним появился танк Т-6, который держал направление на пулеметную точку взвода, — писал в наградном листе командир батальона майор М.Т. Долгов. — Тов. Зинченко, видя угрожающую опасность пулеметной точке своего взвода, обвязавшись противотанковыми гранатами и взяв по одной гранате в каждую руку, бросился под танк…
Раздался оглушительный взрыв. Фашистский танк развалился на части” (ЦАМО РФ, ф. 33, оп. 793756, д. 18, л. 94)» [6] (с. 648).
Вместе, заметим, с пятью спрятавшимися за ее броню «культуртрегерами».
Но, интересно, а как немцы защищались от наших танков?
Да никак. Свидетельствует немецкий ефрейтор Гельмут Клауссен:
«…у нас, пехотинцев всегда была танкобоязнь перед русскими танками. Это понятно. Ведь мы перед этими бронированными чудовищами были почти всегда безоружны. И если не было артиллерии сзади, то танки делали с нами что хотели» [7].
То есть: мы их давили, давили…
Жидковат немец в коленочках против русского оружия: семеро на одного — это для них понятно, собственно, потому и войну они начали, что надеялись, что так будет на всем ее продолжении. Но вот если даже не один, а в составе взвода, не то что против семи, но против танка — это всегда голову в плечи и принятие смерти под его гусеницами или безславное бегство и пули в спину. Или, что единственно могло их спасти в этой войне от верной смерти, оружие на землю, трясущиеся ручонки в небо, белый платочек и заискивающее блеяние волчика, в единое мгновение из хищника превратившегося в беззубую овечку: «Гитлер капут!..»
Русский же человек, защитник своей земли, не в пример этим эрзац культуртрегерам, пришедшим на Русь в чаянии добычи скальпов беззащитных, как они считали, индейцев, вел себя сильно по-иному. Маршал Жуков подводит итог:
«Как в первые дни войны, так и теперь, на ее завершающем этапе, неизменна была величайшая готовность советского человека к самопожертвованию во имя своей Родины…» [5] (с. 234).
А этим советским человеком, как правило, почему-то всегда оказывался именно русский человек. Что в 70-х годах маршалу Жукову, чувствуется, очень хотелось бы сказать. Но было еще невозможно: цензура такого «шовинизма» уж конечно не пропустила бы…
Кто-то возразит: Бурба — фамилия западно-украинская. Однако же нет такого солдата, который назывался бы солдатом западно-украинским!
Разве что бендеровцем, кем являлся смертельно ранивший нашего прославленного генерала Ватутина националист — идейный предшественник Кравчука, Кучмы и Порошенко. А лейтенант Бурба воевал за Родину. То есть за дом Пресвятой Богородицы, Чей Небесный Отец — Руса. Потому: он, то есть лейтенант Бурба, как принадлежащий к народу, усыновленному Им, — Русский (или Русин): Ие рой. То есть принадлежит к Божьему народу.
Причем, иероем, то есть героем, именовали русского человека испокон веков. Вот лишь маленький фрагмент упоминания нашим в той войне врагом, поляком, о том, как поступал русский человек, когда, после двухлетней безуспешной осады, враги, наконец, ворвались в Смоленскую цитадель. Они тогда воочию убедились, что русские не сдаются. Но отправляются, вместо позорного плена, куда и уготована дорога проигравшим сражение, вопреки всем ожиданиям и даже законам войны, в лучший мир. И уж никак не иначе, как совершив геройский подвиг, прихватив с собой десяточек-другой после утомительного двухлетнего штурма, наконец, ворвавшихся в их крепость и уже ликующих басурман. Вот что поляк Мархоцкий сообщает о русских воинах — защитниках Смоленской крепости:
«…некоторые из них были столь упорны, что, не желая попасть в руки нашим, начиняли [свои одежды] порохом и подносили огонь» [8] (с. 94).
То есть поджидали, когда на бастион ворвутся басурманы, после чего взрывали себя вместе с уже было приготовившимися к ликованию врагами, посчитавшими себя победителями!
И на такое самоотвержение во имя конечной победы над врагом ценой своей жизни способен лишь человек, имя Бога которого — Руса, а страна, которую он защищает — Русская Земля — подножие Престола Господня: Отечество (см.: [9]). Но уж вовсе не совок. Хоть, в силу обстоятельств в эпоху, описываемую Жуковым, и приходилось жить этому человеку, победителю — маршалу Победы, исключительно в нем.
Теперь прикинем нанесенный врагу ущерб повторениями подвига Гастелло. Ведь если, попав в подобную ситуацию, 300 немецких летчиков предпочли спрыгнуть с парашютом и, что и естественно, попасть к нам в плен, то представители народа героев, прекрасно осознавая, что их ждет в немецком плену, свои жизни отдавать задешево особенно и не стремились. Каких колоссальных размеров ущерб был нанесен противнику еще теперь и ими?
Вот один из примеров, когда морской летчик, предпочтя неминуемой смерти в море совершение подвига, поступил достаточно неожиданно для врага:
«В бою с вражескими кораблями самолет капитана В.Н. Каштанкина был поврежден. Летчик направил свою пылающую машину на вражеский сторожевик. Ценой своей гибели герой взорвал фашистский корабль и отправил его на дно» [1] (с. 383).
И поступок русского человека в данном случае читается просто: спасать его, в случае выброски из горящего самолета с парашютом, там все равно было некому. Лишь немцы могли подобрать его в море и забрать в плен. Что его там ждало, он прекрасно знал. Потому этой жуткой участи он предпочел почетную смерть. Причем, ценой смерти десятка-другого немцев, оцепеневших в тот свой последний миг жизни от охватившего их перед безстрашием русского человека ужасом.
И что могли при этом подумать враги, находящиеся в это самое время на соседнем сторожевике?
Правильно: лучше по этим сумасшедшим русским вообще не стрелять — пусть себе летят, куда им вздумается, — только нас пусть не трогают.
А ведь немец цеплялся бы в подобной ситуации за последнюю соломинку: не просто выбросился бы с парашютом, но постарался бы сделать это где-нибудь поблизости с русским кораблем, чтобы не обрекать свою жизнь на неминуемую лютую смерть в ледяных водах океана.
Вот пример, до каких размеров ущерба доводило шкурничество аккурат исключительно германского образца:
«Атаку высоты 199,0 капитан Шестаков организовал с высоким мастерством, немцы считали, что после переправы танки на левом берегу р. Бабка задержатся вследствие наличия минирования полей и крутых склонов этой высоты — весь свой огонь перенесли на правый берег р. Бабка с расчетом задержать подход вторых эшелонов стрелковых войск. В этот момент Шестаков решительным и смелым броском атаковал высоту 199,0. Ошеломленные неожиданностью до 300 человек солдат и офицеров сдались в плен с оружием, артиллерией и боеприпасами.
Не задержавшись ни на секунду, Шестаков повел батальон на главный узел сопротивления д. Непокрытая. На подступах к дер. Непокрытая враг встретил батальон Шестакова концентрированным огнем, пустив в ход свыше 30 орудий от 152 до 40 мм. Боевой порядок батальона не дрогнул…
Видя свою неминуемую гибель, батальон пехоты врага, засевший на подступах к д. Непокрытая, полностью с оружием сдался в плен» [3] (с. 254).
А вот как «смело» вело себя это пришедшее за нашими скальпами «культуртрегерство» под Сталинградом:
«…под ударами гвардейцев вражеские части рассыпались по безкрайней приволжской степи, солдаты прятались по балкам, офицеры срывали с себя погоны и зарывались в снег» [3] (с. 308).
Что ж, очень рыцарственное поведение показали там ударившиеся в панику эти завоеватели всех и вся.
Вот еще подобная же с этим германским рыцарством случившаяся из-за трусости промашка. Причем, на этот раз эти людоеды, способные убивать лишь безоружных, разрекламированные нам всеми средствами пропаганды как некие-де такие непревзойденнейшие никем воители, уже не сидючи в окопах или оказавшись в поле на снегу танков наших перепугались, но находясь и сами-то под толстым слоем танковой брони. Случился данный казус 30 июня 1942 г. в оборонительных боях под Харьковом, где экипаж лейтенанта Шолохова, действуя из засады всего за три часа боя сжег 24 танка врага.
Русский замаскированный танк, используя дефиле, что сказано в наградном листе, подпустив немецкие танки на расстояние 200 м:
«…начал расстреливать в упор. Одна за другой горели фашистские машины. Ища укрытий в дер. Несторное, они подставляли борт. Это преимущество было также использовано Шолоховым. Не боясь обхода прорывающихся танков и автоматчиков противника, он вел меткий прицельный огонь и за три часа боя сжег 24 немецких танка» [3] (с. 275).
Так что и здесь страх сыграл с перехваленным всеми средствами пропаганды немцем очень злую шутку: перепугавшись, он кинулся удирать, тем и подписав себе смертный приговор — подставил борта танков, в которые и лепила снаряд за снарядом наша одинокая «тридцатьчетверка». Вот как «доблестно» воевало это пришедшее за нашими жизнями германское рыцарство.
А вот как, в альтернативу немцам, воевали мы — русские. Чуть выше уже рассмотрено — каких потерь стоила врагу война с одиноким русским человеком, не пожелавшим сдаться, выбравшись из горящего танка.
«Случалось, что и подбитый самолет, оставляя за собой шлейф дыма, продолжал вести огонь и сбрасывал бомбы над целью» [1] (с. 389–390).
То есть принимал решение продолжать сражение, нанося удары даже из горящего самолета.
А бывали времена, когда немецкая авиация просто трепетала лишь от одного имени какого-нибудь из прославленных множеством побед русских асов. Так случалось, когда в небо поднимался Покрышкин или Кожедуб. Но в самом начале войны таким летчиком прослыл Сафонов:
«С именем Бориса Феоктистовича Сафонова связаны многие славные победы летчиков-североморцев в первые, самые трудные месяцы Великой Отечественной войны. Особенно знаменателен день 15 сентября 1941 года.
Для поддержки наступавшей пехоты гитлеровцы выслали большую группу бомбардировщиков. Их прикрывали “мессершмитты”, на которые и устремилась сафоновская семерка истребителей. Умелым маневром Сафонову удалось отколоть от строя головной бомбардировщик и поджечь его. Бомбардировщик упал на скалы. Боевой порядок фашистских самолетов был нарушен. Потеряв еще несколько самолетов, немцы начали удирать, безпорядочно сбрасывая бомбы на свои же войска.
Это произошло утром, а во второй половине дня та же семерка сафоновцев перехватила вблизи линии фронта 30 вражеских бомбардировщиков, которые шли под прикрытием 22 истребителей. Этот бой, в котором 7 советских летчиков уничтожили 13 фашистских самолетов, заставив остальные спасаться бегством, навсегда вошел в историю советской морской авиации» [1] (с. 43).
Знали немцы о наличии у нас Сафонова или просто боялись встречи с истребителями русской морской авиации — осталось за кадром. Но вот о наличии в небе Покрышкина они своих хваленых «асов»-фотоохотничков, нащелкавших объективами по 300–500 наших самолетов, оповещали особо: «Achtung, achtung! Im Laden Pokrischkin!»
То же относится и к Кожедубу и к некоторым другим нашим асам. Но асам настоящим. Которые сбили-то всего по 50–70 самолетов врага. Но сбили-то, в отличие от немецких «асов», что сами немцы лишь своим страхом встречи с ними в воздухе более чем красноречиво подтверждают, по-настоящему!
Так что и в плане определения действительных, а не мнимых воздушных побед, стоит лишь взглянуть правде в глаза, все тут же становится на свои законные места. Потому и здесь нам, победителям, вовсе нет нужды доказывать, что мы не являемся верблюдом — все самими еще немецкими авиационными службами оповещения давно доказано. Нашими, кстати, тоже. Ведь тоже совершенно не случайно мы о наличии у них неких таких сверх асов, щелкающих вражьи самолеты, в том числе и наши (!!!), сотнями, впервые слышим лишь сегодня, когда геббельсовская пропаганда, благодаря германофильствующим Бешановым-Резунам и Кº, дошла, наконец, и до наших ушей.
Но не тем прославлены наши асы летчики, что слишком умело научились владеть вождением самолетов. А своим именно безстрашием. Тем самым качеством, которого-то, как раз, у немца не было никогда и в заводе. Потому не было никогда и тех побед, которые им себе приписаны за счет удачной фотоохоты, пестуемой германской пропагандистской машиной. Но лишь победы настоящие, которых враг боялся как огня: оттого и оповещал своим фотоохотничкам, что пора, мол, разбегаться — в воздухе не фотограф, но русский ас — сам Кожедуб! Сейчас он вам нащелкает объективом так, что заниматься фотоохотой больше будет уже некому!
Так что именно героизм русского человека и сбросил немца с неба. И очень больно ударил о нашу грешную землю — больнее не бывает.
А чтоб ударить немца о нашу землю побольней, наши летчики, вместо чтоб стать хорошей мишенью после израсходования боекомплекта, из боя не выходили, но шли на таран… Уж от такого оружия германский фотоохотник просто не знал куда бежать.
«Первым советским летчиком, таранившим немецкий самолет 22 июня 1941 года, был старший лейтенант И.И. Иванов, который, израсходовав боеприпасы, винтом своего И-16 обрубил хвост “Хейнкеля-111”. За этот подвиг И.И. Иванову посмертно 2 августа 1941 года было присвоено звание Героя Советского Союза. По неполным данным, за первый день войны советские летчики совершили 18 воздушных таранов» [10] (с. 146).
Странный момент: а почему же это лишь у наших летчиков столь часто заканчивались патроны, и им приходилось принимать решение идти на таран?
Так ведь немцы в то самое время, когда наши пилоты Родину защищали, занимались «воздушной охотой». То есть в их задачу вовсе не входило безпременно сбить самолет противника — им достаточно было зафиксировать «сбитие», то есть возможное попадание полутора десятков патронов, зафиксированное на фотопленку. За что он и получал причитающуюся у них за «сбитие» пфенюжку.
Наши же пилоты, если ловили немца в прицел, выпускали в него столько патронов, чтоб вражеский самолет не просто задело, но разнесло вклочья. Потому: один, другой такой — и весь боекомплект в немецких самолетах остался. А уже при атаке на следующий — приходилось идти на таран.
«Хотя немецкие истребители Ме-109 и Ме-110 обладали более высокой скоростью, чем И-16 и И-153, советские летчики умело использовали лучшую маневренность своих самолетов на виражах. Когда русский пилот оказывался в трудном положении в воздушной схватке, он закладывал крутой вираж и на полной скорости устремлялся на ближайший “мессершмитт”. Эта тактика обычно срабатывала, нервы немцев не выдерживали, и они резко выходили из боя» [10] (с. 147).
Что и говорить — у немца, как, впрочем, и у любого иного волкá позорного, — жажда жизни сильней.
«Имелось немало случаев, когда летчики-истребители намеренно таранили вражеские самолеты, но, вопреки распространенному мнению, это не было жестом отчаяния, а хладнокровно продуманным приемом боя, требовавшим высочайшего мастерства и стальных нервов. Ряд советских летчиков мастерски владели этим приемом, как, например, лейтенант Хлобывцев, который за один вылет успешно таранил два самолета противника» [10] (с. 151).
Так что для русского человека такой способ ведения военных действий, который за всю войну ни один немец использовать даже не попытался, был вполне обычным явлением.
Однако ж тараны бывали и танковые, и даже морские:
«…два наших бронекатера, находившиеся в дозоре в северной части Чудского озера, ночью обнаружили четыре вражеские катера… Не смущаясь превосходством противника в силах, наши моряки открыли огонь. Головной вражеский катер, прикрываясь дымовой завесой, стал отворачивать к своему берегу. Не теряя времени, командир бронекатера № 322 лейтенант Смирнов врезался в строй противника, ведя огонь сразу по двум вражеским катерам. Воспользовавшись тем, что все внимание противника было отвлечено на Смирнова, командир бронекатера № 213 лейтенант Волкотруб на полном ходу приблизился к одному из немецких кораблей и ударил форштевнем в борт. Поврежденный корабль тотчас пошел ко дну» [1] (с. 391).
Так что лишь своевременное бегство могло спасти немца от героизма русского человека. Потому, если даже тройного преимущества не хватало в боях против русских летчиков, то приходилось бежать, сломя голову: иного спасения у немца не было. То же демонстрировал и наш флот. Ведь двойной перевес врага над русскими моряками, как здесь рассмотрено, являлся слишком недостаточным, чтобы немцам чувствовать себя в безопасности от их нападения.
И вообще, само слово матрос может быть отнесено лишь к русскому человеку. Ведь обряди немца в тельняшку и безкозырку, альбатроса — скитальца морей, из него все равно не получится: курица не птица…
Так что по части морской стихии мы вообще стоим с ними на совершенно недосягаемых уровнях. И вовсе не зря немец так не любит водную стихию, самое большее приемля лишь маленькую шаечку, куда харкает, сморкается и откуда после этого берет воду для умывания и полоскания зубов.
Разберем следующий вид проявляемого русским человеком героизма.
Что значит поджечь танк?
Это заставить пятерых находящихся в нем танкистов покинуть горящую машину и стать легкой мишенью только этого теперь и поджидающих пехотинцев — соратников бросившегося под танк героя.
Но ведь были еще и бои до последнего патрона, и штыковые атаки, когда немцы трепетали только от одного вида показавшейся из-под черного бушлата матросской полосатой тельняшки, уже только от вида которой немца прошибал столбняк.
И кто в такой войне вообще мог победить???
Так что не надо врать господа-товарищи — представители средств дезинформации от мировой олигархии банкиров (Резуны-Сафиры-Раши-Лопуховские-Бешановы-Цаплюки) — русский человек раздолбал в капусту все собранные и вооруженные на деньги миллиардеров орды, тем и увековечив как свое имя Победителя, так и полную несостоятельность одолеть русского человека, человека Ие-роя, в открытом бою. Понятно, война с русским человеком, поняв полную невозможность открытой агрессии, сегодня ведется несколько иными дорогами — в спину и с черного хода. Тут — да — Геббельсам-Манштейнам и их прихвостням Власовым-Бандерам, а сегодня и их идейным потомкам, — зеленая улица…
За други своя http://www.proza.ru/2017/02/07/1133
Библиография
1. Кузнецов Н.Г. Курсом победы. Воениздат. М. 1989.
2. Жадобин А.Т., Маркович В.В., Сигачев Ю.В. Сталинградская эпопея. «Звонница-МГ». М., 2000.
3. Жилин В.А. Герои-танкисты 42-го… М., 2001.
4. https://my.mail.ru/community/vegchel/multipost/251B000077BA0806.html
5. Маршал Г.К. Жуков Воспоминания и размышления. Том 2. Издательство агентства печати новости. М., 1978.
6. Замулин В. Курский излом. «Яуза» «Эксмо». М., 2007.
7. Взгляд с другой стороны: воспоминания немецкого солдата. http://belayaistoriya.ru/blog/43991598497/Vzglyad-s-drugoy-s...
8. Мархоцкий Н. История московской войны. РОССПЭН. М., 2000.
9. Мартыненко А.А. Язык русских. М., 2015.
10. Гарт Б.Л., Ширер У.Л., Кларк А., Карел П., Крейг У., Орджилл Д., Стеттиниус Э., Джюкс Д., Питт Б. От «Барбароссы» до «Терминала». Взгляд с Запада. Политическая литература. М., 1988.
Свежие комментарии