Харакири. «Путь самурая – это смерть» Как совершали суицид знаменитые японские воины: их стихи и истории

Традиция совершения харакири в знакомом нам виде сложилась в Японии более восьмисот лет назад – в ней сосредоточены неповторимое представление о смерти, этика самурая и его вера. Предсмертные стихи японских воинов и их истории с XII века до Второй мировой войны – на diletant.media. 

Харакири (腹切, букв.

«резать живот») или сэппуку (切腹, то же, но иероглифы пишутся в разном порядке) — самоубийство путем вспарывания живота. Воспринятая от дальневосточных народов — прежде всего, айнов — традиция была развита японцами и наполнена особым пониманием пути воина и его красоты. Отличие харакири от сэппуку в том, что первое — это вонзание кинжала или меча в живот, а второе — ритуал, предполагающий некоторые сопутствующие действия.

Как правило, сэппуку совершалось в присутствии свидетелей и кайсяку — секунданта, который отрубал ему голову после вспарывания живота для избавления от мучений. Сэппуку, совершаемое для спасения от позора, в знак протеста, по приказу господина или после его гибели, демонстрировало презрение к смерти, отсутствие страха перед болью и освобождало душу, по поверьям, находящуюся в животе.

Самураев с детства учили, как совершать харакири. Для демонстрации презрения к боли желательно было резать живот несколькими движениями

Перед сэппуку воины часто писали «стихи смерти» — дзисэй. Они не должны были касаться самоубийства, речь шла о природе, чести и долге. Минамото Ёримаса считается первым самураем, совершившим харакири в результате военного поражения с должным благородством. Во время первого столкновения в 1180 г. в войне Гэмпэй (1180 — 1185 гг., борьба кланов Тайра и Минамото) раненный стрелой 74-летний Ёримаса, потеряв свой отряд, укрылся от врагов в находящемся поблизости храме. Его сыновья удерживали ворота, пока он спокойно писал дзисэй на боевом веере:

Как дерево сухое,
С которого не снять плодов,
Печальна жизнь моя была,
Которой суждено пройти бесплодно.

Затем он вонзил кинжал в живот и вскоре умер. То же сделал его старший сын. Слуга Ёримаса набил голову господина камнями и утопил в реке, чтобы она не досталась врагам, и те не могли бы сказать, что одолели Ёримаса в бою. Самоубийство Ёримаса Минамото стало образцом сэппуку.

Харакири совершали и женщины. Им разрешалось отступать от правил и резать горло или вонзать кинжал в сердце

Расцвет самурайской этики и ее абсолютное распространение в высших и средних слоях японского общества пришлись на середину второго тысячелетия. Тогда были созданы труды о том, как должно жить и умирать самураю. Легендарный Наосигэ (1537 — 1619) говорил: «Путь самурая — это стремление к смерти. Десять врагов не совладают с одержимым человеком». Один из авторов книг о пути воина, Ямамото Цунэтомо (1659 — 1921), писал: «Я постиг, что Путь самурая — это смерть».

Генерал Акаси Гидаю после поражения, 1582 г. Его дзисэй: «Дослушаю песню кукушки в мире теней». Картина 1890 г.

Сэппуку делали и государственные, и культурные деятели. Один из основателей японской чайной традиции Сэн-но Рикю совершил сэппуку в 1591 г. по приказу господина Тоётоми Хидэёси. Накануне он провел с друзьями изысканную чайную церемонию и убил себя в присутствии свидетеля. Его предсмертные стихи:

Семьдесят лет. Минула жизнь.
Сильный жесток, гнев его слеп.
Я приношу драгоценный меч
Будде и предкам сегодня в дар.

 

Вечности меч!
Разом пронзая
Богов и Будд
Ты в небеса
Пролагаешь путь.

Традиция сэппуку, хотя ее и пытались подавить после революции Мэйдзи 1867 г., надолго пережила ее. В 1868 г. самурай Таки Дзэнзабуро совершил сэппуку, чтобы смыть позор за военное преступление. Это было описано британцем Э. Сатоу:

«Мы тихо просидели около десяти минут, как вдруг услышали приближающиеся шаги на веранде. Осужденный, высокий японец благородного вида, вошел слева в сопровождении кайсяку и еще двух людей, видимо, выполнявших такую же роль. Таки был одет в голубое камисимо […]; на кайсяку был военный мундир. Проходя перед свидетелями японцами, они пали ниц, а им в ответ поклонились. […] Осужденного подвели к помосту перед алтарем, покрытому красной войлочной тканью; совершив два поклона, один на расстоянии, а другой перед самым алтарем, он сел на корточки на возвышении. Он проделал все со спокойной отрешенностью, выбрав то место, откуда будет легче всего упасть вперед. Человек, одетый в черное, поверх которого была накинута легкая серая мантия, принес обернутый бумагой кинжал на простом деревянном подносе, который с поклоном поставил перед осужденным. […] Затем четким голосом, надломленным, но не страхом и чувствами, а скорее отвращением к необходимости признаться в поступке, за который стыдно, он заявил, что один несет всю ответственность за то, что 4 февраля отдал жестокий приказ открыть в Кобэ огонь по иностранцам, когда они пытались бежать, и что за совершение этого преступления он собирается вспороть себе живот и просит всех присутствующих быть свидетелями. Затем он вытащил руки из рукавов верхнего платья, длинные концы которых сложил сзади, чтобы не дать телу упасть назад, и остался обнаженным до пояса. Потом он взял в правую руку кинжал, как можно ближе к лезвию, вонзил его глубоко в живот… Мужественно проделав все это, он наклонил тело вперед и вытянул шею, как бы подставляя ее под меч. Кайсяку, сидевший с самого начала ритуала слева от него с обнаженным мечом, внезапно вскочил и нанес последний удар».

 

И в следующих войнах прибегали к сэппуку. Знаменит случай генерала Ноги, командовавшего осадой Порт-Артура и понесшего из-за своих ошибок огромные потери. Возвращаясь в Японию в 1905 г., он писал:

Армия императора, миллион воинов, победила сильного врага;
После сражений в поле и осады крепостей остались
Горы трупов.
О стыд, как я посмотрю в глаза их отцам и дедам?
Мы торжествуем сегодня, но сколько из них вернется?

Генерал Ноги Марэсукэ

Генерал Ноги умолял императора позволить ему покончить с собой, но тот не позволил. Ноги ждал семь лет, и вместе с женой совершил сэппуку в день похорон императора, свободный от клятвы, верный господину и измученный чувством вины. Он отказался от кайсяку и умер, истекая кровью, но сумев застегнуть свой белый китель.

 

 

Последний большой всплеск самоубийств путем харакири произошел в конце Второй мировой войны (после нее это стало большой редкостью). Один американский офицер писал из Новой Гвинеи в 1944 г.: «Кодекс японцев требует победить или умереть. Сдаваться или попадать живым в плен не входит в их наклонности». До марта 1945 г. в плену у союзников находилось всего 12 000 японских солдат, в то время как европейцы пленили миллионы.

Харакири делали и рядовые, и многие генералы. В марте 1945 г. генерал Курибаяси Тадамити, командующий войсками в битве за Иводзиму, перед последней атакой на противника с оставшимися солдатами послал по радио в Генеральный штаб предсмертные стихотворения. Одно из них:

Враг не разбит,
я не погибну в бою,
я буду рожден еще семь раз,
чтобы взять в руки алебарду!"

Надежда на перерождение, иногда семикратное, нередко выражалась в предсмертных стихах самураев. По одним данным, Курибаяси совершил сэппуку, по другим — лично пошел в атаку.

Генерал Курибаяси Тадамити

Покончил с собой путем харакири генерал Усидзима Мицуру, командовавший битвой за Окинаву. То же сделали и несколько офицеров его штаба. Вице-адмирал Ониси Такидзиро, создатель отрядов летчиков камикадзе, также совершил сэппуку, уже после капитуляции Японии. Он умер после многочасовой агонии, во время которой показывал адъютанту свои предсмертные стихи:

Чиста и свежа,
После яростной бури
Сияет луна.

Пускай сто раз
По десять тысяч лет
Продлится сон мой.