На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Великие тени истории

7 078 подписчиков

Свежие комментарии

  • игорь petroff
    закрой свой рот, ублюдок!Анонсированный ан...
  • Юрий Зубрин
    Провести расследование ,установить заказчиков ,уничтожить исполнителей ,а затем и заказчикам устроить "темную ночь " ...Анонсированный ан...
  • Николай
    "...оскверняются гнусным пороком, именуемым у нас содомиею..." А сейчас вся Гейропа осквернилась!!!Русские и точка з...

Гитлер vs Наполеон. Победы разные, ошибки одни и те же

Мы получили в 1934 году настоящие танки, и это было прекрасно”.
Вильгельм фон Тома

Надменный! кто тебя подвигнул?
Кто обуял твой дивный ум?
Как сердца русских не постигнул
Ты с высоты отважных дум?
Великодушного пожара
Не предузнав, уж ты мечтал,
Что мира вновь мы ждём, как дара;
Но поздно русских разгадал…
А.С. Пушкин. “Наполеон”, 1821

Предвоенная западная мистика “умиротворений” не принесла Европе ничего хорошего. Это стало тем более ясно, когда Гитлер пришёл к власти. Не стесняясь и в полный рост ступив на лазурно-прекраснодушный берег иллюзий Старого Света. 

Его открыто поощряли к агрессии против СССР. Особенно с отказом в 1935 году от резолютивной материализации Версальского договора. Плюнув на брошенные репарации, взявшись безостановочно и бесконтрольно наращивать вооружения Третьего рейха.

Казавшийся народам Европы гигантской фигурой Гаргантюа и Пантагрюэля в одном лице, Гитлер мнился стратегом наполеоновского масштаба, макиавеллевской хитрости, фантастической одержимости Магомета! Безапелляционно нацеленный на Восток, он почему-то воспринимался обязательно лояльным к западным соседям. Увы… 

Чинный флёр благодушия и благопочитания витал недолго. “Очарованный” вседозволенностью зверь подобрался к кормушке.

Вслед первым же сокрушительным поражениям в России он стал явно меньше ростом. Дальше — больше. Точнее, меньше, мизерней. Пристрастней и смешней.

К концу войны Европа считала фюрера незадачливым дилетантом в военном искусстве. Сумасбродные приказы, отдаваемые безумцем, его стратегическое невежество сослужили отличную службу союзникам! Подобно союзникам из Шестой коалиции за сто с лишним лет до того.

Отечественные же, не побоюсь этого слова, “державные” ненависть-мстительность только выросли в размерах. Приняв чёткие очертания истребления врага “до конца”. До последнего солдата (в отличие от некоторых очерченных здесь персонажей). Причём совместно с пристально-внимательным отношением к штабным умам противника, мыслям, планам. Будто на шахматной доске мнений и размышлений, — развёрнутой в Ставке Главкома.

Странно, но все катастрофические провалы немецких вооружённых сил приписывались Европой Гитлеру. Победы же — фашистскому генералитету. Что в корне неверно. Это сталинское руководство понимало отменно. Особенно после московского перелома — как было и с Наполеоном. 

Ставка понимала: в течение кампании на Восточном фронте недостатки, недоработки Гитлера перетянули чашу весов Истории. Приведя отрицательный баланс армейских настроений и пристрастий — к банкротству. Точь-в-точь наполеоновскому: от краткой пушкинской пьянящей эйфории Победы — к неоглядному бегу назад. В жуткое дантово Безмолвие и, в конечном счёте, в Ад. Ад, который для Наполеона сузился до размеров Св. Елены, а для Гитлера — до нескольких комнат в берлинском бункере.

Сталин, разумеется, имел сведения о том, что Гитлер рассчитывал уничтожить основные силы Красной Армии, не доходя до Днепра. 

Когда эти расчёты оказались сорванными, фюрер некое время находился в растерянности — не мог решить, как действовать далее. (Это было схоже с растерянностью самого Сталина в первые дни ВОВ). Шахматная партия в разгаре — цугцванг близок.

Когда же наконец решился — и предпринял наступление на столицу, было уже слишком поздно: до чрезвычайно скорой лютой зимы добиться успеха не представлялось возможным. 

Боясь завязнуть в снегах и морозах, предполагая, предвидя это в кабинетной партитуре битвы, — завяз по горло в очередном ошибочном прогнозе.

Россия, бранная царица,
Воспомни древние права!
Померкни, солнце Австерлица!
Пылай, великая Москва!
Настали времена другие,
Исчезни, краткий наш позор!
Благослови Москву, Россия!
Война по гроб — наш договор!

Кадры из фильма «Разгром немецких войск под Москвой»

Не следует также забывать, что Бонапарт, — профессиональный полководец, — в не меньшей степени, чем рейхсканцлер, был ослеплён блеском своих побед. Совершив абсолютно те же самые роковые ошибки почти что в той же последовательности… В той же “непонятной”, “варварской”, отринувшей его, культуртрегера, северной стране.

Да, внезапный взлёт Гитлера привёл к более быстрой перекройке европейской геополитической карты, чем даже войны Наполеона. Добиться сего помогло создание мощнейших бронетанковых сил: решающего инструмента первых блестящих викторий.

Сталин, можно полагать, знал это, но — не успевал противостоять чисто по времени. Что требовало отсрочек и приснопамятных договорённостей с фашистами, споры о которых не утихают и поныне.

Танковые дивизии — залог осуществления грандиозных экспансионистских замыслов. Поинтересней всяких люфтваффе и коллаборационистско-норвежских “квислингов”, французских “режимов Виши”. Принявших уродливые формы интеллектуально-морального разложения — сиречь “возрождения”, — как называл предательство элементарно продавшийся немцам французский маршал Петен. 

Далее обратимся к воспоминаниям избежавшего Нюрнберга генерала Вильгельма фон Тома1. Самого знаменитого танкового эксперта после Гудериана.

Тома поведал о зарождении-развитии бронетанковых сил в германской армии — с избавлением фюрером от “постыдных” ограничений, наложенных Версалем:

“Я командовал всеми немецкими сухопутными войсками в Испании, — обрисовывает фон Тома начало гражданской войны 1936-го. — Мы поставляли Франко технику, самолёты и танки”.

Первая партия фашистских танков Т-1 прибыла в сентябре. Вторая — крупнее — в октябре. В тот же момент стали появляться русские машины — более тяжёлого типа, чем у нацистов: в основном Т-26.

Командир легионеров давал марокканским солдатам по 500 песет за каждую захваченную советскую “тэшку”. Используя их в своих частях, причём успешно. Убедив генерала Франко не распределять танки небольшими группами по пехотным дивизиям, как то было принято у правых. А — сосредоточить их в одной мощной ударной группировке. Чем в дальнейшем и объяснялись успехи франкистов. 

“Ко времени нашего наступления на Западном фронте в мае 1940 года, — пишет Тома, — у нас было десять полностью оснащённых танковых дивизий и танковый полк СС “Лейбштандарт Адольф Гитлер”. Который по численному составу и технике значительно превосходил обычные полки. Число средних танков в дивизиях к этому времени возросло. Хотя в них всё ещё немало было и лёгких танков”.

Таким образом, помогая Франко, нацисты использовали Испанию как неплохой учебный полигон для подготовки Третьего рейха к стержневому нападению на Восток. 

Любопытно, что генерал танковых войск вермахта Хассо-Эккард фон Мантейфель  — так же не тронутый Нюрнбергом и мирно скончавшийся в 1978 году — считал самым достойным танком в мире советский ИС-2 — “Иосиф Сталин”. (Состоявший на вооружении СССР и РФ аж до 1993-го!)

В этом исполине удачно сочеталось мощное оружие — 122-мм пушка — с толстой бронёй и низким приземлённым корпусом.

По скорости — ИС-2 обгонял тяжёлый немецкий “Тигр”,  почти не уступая лучшему среднему — “Пантере”. Обладая притом лучшей маневренностью, чем любой германский танк.

Раз уж коснулись Мантейфеля, обратимся к его воспоминаниям о боях, которые вела его дивизия “Великая Германия” под Яссами в Румынии в мае 1944 г. По поводу грозного ИС-2:

“Разгорелось танковое сражение, в котором с обеих сторон участвовало около 500 боевых машин. В этих боях я впервые столкнулся с танками “Иосиф Сталин”. Мы были потрясены, обнаружив, что наши “Тигры”, открыв огонь по советским танкам с расстояния в два километра, хоть и добились ряда попаданий, но снаряды их орудий не пробивали броню. Пока дистанция не сократилась вдвое. Нам пришлось противопоставить техническому превосходству русских мобильность, маневр и умелое использование рельефа местности”.

фон Мантейфель

Хассо-Эккард фон Мантейфель

Но то уже финал войны. 

А мы вернёмся к началу…

“Первое время мы не встречали сильного сопротивления, — говорит генерал Гюнтер Блюментрит (тоже избежавший Нюрнберга). — Но наступление развивалось медленно, дороги развезло. Наши войска устали. К тому же мы наткнулись на хорошо укреплённую оборону на реке Нара (Подмосковье, левый приток Оки, — прим. авт.) и были остановлены подошедшими свежими советскими частями”.

Командиры подразделений обеспокоенно спрашивали начальство, дескать, когда же близкий обещанный конец? Неплохо образованные, немецкие офицеры прекрасно помнили, что случилось с армией Наполеона. Оттого волнение обострялось непомерно.

Мало того, многие из них стали перечитывать мрачные мемуары французского посла Коленкура о 1812 г. (в интендантском обеспечении вермахта имелась приличная библиотека для досуга господ офицеров. Так же, как у Бонапарта, у которого даже театральные артисты имелись на подхвате).

Эти мемуары в критические дни 1941 года действовали на психику агрессоров крайне угнетающе. “Мне кажется, я вижу командующего 4-й армией генерал-фельдмаршала Клюге. Как он, с трудом вытягивая ноги из грязи, идёт по двору к себе на командный пункт. А там долго стоит перед картой с книгой Коленкура в руках”, — заканчивает одну из дневниковых заметок Блюментрит.

Ещё в августе 1941 казалось — ничто не в состоянии затормозить неостановимый победоносный маховик Третьего рейха! Небывалые мощь, напор. Наглость и беспринципность.

В октябре 1941 года английский журналист, в будущем известный военный историк Б. Лиддел Гарт опубликовал пророческую статью в журнале The Strand. Где приводил многочисленные цитаты из Коленкура. Дабы въяве изобразить обречённость нацистского крестового похода в Россию: “Гитлеровские генералы, видимо, слишком поздно стали вспоминать Коленкура, — сказал однажды Гарт генералу Блюментриту после войны. Тот “утвердительно кивнул, мрачно усмехнувшись”. 

Гитлер, считавший, что оборона русских вот-вот развалится, всё же отдал приказ о решающем броске: “Кремль должен быть взорван, чтобы возвестить о свержении большевизма!” — гласил приказ фюрера. 

Первой перешла в наступление танковая группа генерала Гёпнера (казнён в 1944 за участие в заговоре, — прим. авт.) на левом фланге. Но быстрого успеха перед лицом решительных контратак противника достичь не удалось. Ко всему тому германские войска несли тяжелейшие потери — ничего подобного не было ни во Франции, ни в Югославии, вообще ни на одном из фронтов, кроме Восточного.

Затем густо пошёл снег…

Фланговые выпады русских продолжались. Гёпнер вынужден отвлекать всё бо́льшую и большую часть своих сил для отражения внезапных и очень болезненных ударов. 

2-я танковая дивизия достаточно глубоко вклинилась в оборону неприятеля, — дабы лицезреть башни Кремля. Увидеть-то они увидели…

Ближе к Первопрестольной продвинуться немцам не пришлось ни на пядь. 

2 декабря, вслед недельной передышке, — когда почва изрядно подмёрзла, — находившиеся под командованием Гюнтера фон Клюге войска возобновили атаки. Но уже ко второй половине дня в штаб стали поступать панические донесения: мол, армия столкнулась со здоровенными неприступными заслонами в непролазных подмосковных лесах. Лесах, где полновластно хозяйничали партизаны.

Что было так похоже на ту беспощадную партизанско-давыдовскую войну 1812-го: с поднявшейся из недр русского горя громадной волной народного гнева. Сметающей всё на своём пути. Без остатка.

 И это — было началом конца Второй мировой.

Вот, окружён своей дубравой,
Петровский замок. Мрачно он
Недавнею гордится славой.
Напрасно ждал Наполеон,
Последним счастьем упоенный,
Москвы коленопреклоненной
С ключами старого Кремля…

А.С. Пушкин. “Евгений Онегин”, гл. 7

В ноябре 1942 г. Вильгельм фон Тома взят в плен британцами. Тайная прослушка его бесед с другими пленными раскрыла перед союзниками факт разработок ракет Фау-1 и Фау-2 в Пенемюнде. В других прослушиваемых разговорах фон Тома неоднократно высказывал критику военных преступлений Гитлера. Так, по поводу немецких зверств в СССР фон Тома заявлял, что ему стыдно быть офицером Рейха. Вокруг него группировались антигитлеровски настроенные высокопоставленные чины, сожалевшие о провале заговора в июле 1944 г.
Находясь в плену, в знак милосердия к поверженному врагу был приглашён генералом Монтгомери на обед. Этот факт вызвал скандал в английской прессе. Узнав об обеде, Черчилль  с присущим ему юмором сказал в Палате общин: “Бедный фон Тома! Мне тоже доводилось обедать с Монтгомери!”.В ноябре 1947 г. Тома освобождён из плена. Скончался от сердечного приступа в 1948 г.

Игорь Фунт

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх