За первую зиму в России полегло целое поколение немцев. Потери врага были катастрофическими — более 6 млн.: пленными и ранеными, убитыми и обмороженными. Но пропаганда внушала доверчивому обывателю Германии, что никакой трагедии с ввалившейся в Россию армией убийц вовсе не произошло. Что захватить Москву Гитлеру помешали лишь снега и совершенно удивительной силы морозы.
Но многие немцы сильно сомневались в правдивости этих якобы точнейших германского образца подсчетах:
«…В правдивости кое-каких официальных германских сообщений приходится сомневаться. Например, в июне 1942 года было опубликовано, что с начала войны с СССР и до весны германская армия потеряла 265 тыс. солдат, из них 83 тыс. за зиму. Я считаю, что эти данные преуменьшены.
Вот в нашей семье, в армии было 4 человека: дядя погиб под Ленинградом, брат тяжело ранен там же, я в русском плену и только другой дядя еще находится в строю. Я не имею основания думать, что только наша семья так несчастлива, поскольку безконечные объявления об убитых, ежедневно помещаемые в газетах, заставляют думать, что и в других семьях такое же положение.
…Вопрос: Читали ли вы советские листовки и какого вы о них мнения?
Ответ: Я видел всего три советских листовки и все они касались потерь. Что ж, когда в листовке написано, что германская армия имеет огромные потери, что дорога на Сталинград превратилась в дорогу смерти, что в ротах осталось по несколько десятков солдат — каждый читающий вспоминает о своей части и думает: “Да, это правда”...
Протокол допроса записан с моих слов правильно, мне прочитан на немецком языке:
Вольдемар Зоммер
Допросил:
Потапов
ЦА ФСБ РФ, ф. 14, оп. 4, д. 326, л. 307 (подлинник)» [1] (с. 120–128).
И вот что еще особо сближает социализм наших интернациональных нациков, некоторыми и по сию пору столь в счастливых грезах лелеемый, и социализм несколько иной — от Адольфа Гитлера. В вышеприведенном документе читаем:
«Денег в настоящее время подавляющему большинству хватает, так как купить на них все равно нечего. Я получал рабочим-токарем 200 марок в месяц, а техником 280 марок. Расходовал 27 марок на квартиру и 100 марок на питание, выдаваемое по карточкам. Большую поддержку в смысле питания давал мне мой личный огород.
Остальные деньги тратить было некуда…» [1] (с. 128).
Это точная копия начала уже теперь нашей сегодняшней войны, неизвестно кем у нас развязанной. Ведь в 90-х годах XX века, когда даже сигареты и спиртное выдавались на талоны, наше уже вроде бы как и постсоциалистическое общество слишком явно напоминало социализм в Германии времен Адольфа Гитлера.
И все же: как случилось, что имеющая столько проблем какая-то грязная необученная мародерствующая толпа пришельцев все же не канула в лету в придонских степях, но протиснулась аж до самого до Сталинграда?
Здесь нам здорово помогли все те же ничего в военных действиях не смыслящие комиссары. В том числе и бригадный комиссар Поппель, накропавший свои мемуары о войне. Но вот как о тех днях и тех руководителях сказано в докладной записке ОО НКВД СТФ в УОО НКВД СССР «О недочетах в боевых действиях 23-го танкового корпуса за период с 1 по 10 июля 1942 г.»:
«1.7.42 года 6 и 114 танковые бригады начали наступление, не имея данных о силах противника, без организации взаимодействия с пехотой, артиллерией и авиацией.
В результате такой неорганизованности, танки были встречены из засад активным артиллерийским огнем противника во взаимодействии с авиацией, что сразу нарушило боевой порядок наступающих наших танков.
Вследствие непродуманного наступления, части корпуса потеряли только за два дня боя до 30 танков и с боем отошли на восточный берег реки Оскол.
Таким образом задача — приостановить противника 23 танковым корпусом — выполнена не была по причине неправильного руководства частями со стороны командующего 28 армии генерал-лейтенанта Рябышева и члена Военного совета бригадного комиссара Попеля, а противнику удалось форсировать реку Оскол и продвинуться на восток.
С переходом частей танкового корпуса на восточный берег реки Оскол для занятия обороны в районе Принцевка, Пески, Терехово, Хохлово и Колосково установлено, что пехота 13 гвардейской СД, которая должна была занять оборону в этом районе, отсутствовала.
Командование корпуса выехало к члену Военного совета 28 армии Попелю с докладом о создавшемся положении.
Попель, вместо того, чтобы принять соответствующие меры, взял карту и заявил:
“…У меня на карте пехота 13 гвардейской стрелковой дивизии занимает оборону. Вы ничего не знаете. Езжайте и не создавайте панику”.
К исходу дня 3.7.42 года противник, использовал отсутствие пехоты, переправил автоматчиков через реку Оскол и занял село Колосково» [1] (с. 153).
Вот и вновь сочинивший на войну свою версию мемуарист слишком явно выглядит не в лучшем свете. Потому его мемуарная стряпня не может не обязывать иметь к ней и соответствующего отношения:
«В мемуарах Н.К. Попеля достаточно много ошибок и нестыковок…» [2] (с. 319).
Но уже и тогда с этим партийным выдвиженцем все было ясно не только нам, но и руководству. А потому:
«Командующий 28-й армии генерал-лейтенант Рябышев и бригадный комиссар Попель от занимаемых должностей отстранены.
Селивановский
ЦА ФСБ РФ, ф. 14, оп. 4, д. 222, л. 1–7
(подлинник)» [1] (с. 158).
Отстранен, понятно дело… Но уж слишком поздно. Враг к тому времени подошел к Сталинграду.
Вот одно из писем домой, где защитник Родины сообщает о том страшном геноциде, который творился по отношению к оставляемому Поппелями и Кº в плен немцу мирному населению России:
«Еще в мире не было такого заклятого врага и ни одна страна не вела такой войны, как ведет сейчас наша. Я был в окружении, видел, как он расправляется с мирными жителями, все грабит, убивает жен и детей…» [1] (с. 165).
А вот что сообщается в перехваченных цензурой письмах на счет все тех же Поппелей, Мехлисов и их сообщников:
«Начальник штаба артиллерии 76 СД капитан Свечкар, в беседе с работником штаба, 26.7.42 г. заявил:
“Нас предали. Пять армий бросили немцу на съедение. Кто-то выслуживается перед Гитлером. Фронт открыт и положение безнадежное, а нас здесь с 6 июля маринуют и никак не определят. Разбросали дивизию и умышленно сделали ее недееспособной, тогда как можно было ее укомплектовать и бросить в бой…”…
Косолапов
ЦА ФСБ РФ, ф. 14, оп. 4, д. 912, л. 153–154
(подлинник)» [1] (с. 168).
Так почему же этих вроде бы и выявленных врагов народа тогда же к стенке не поставили?
Такова, судя по всему, была в те времена «всевластность» Иосифа Виссарионовича…
После объявления приказа НКО за № 227 появились следующие о его чрезмерной мягкости суждения:
«После объявления приказа НКО отдельные бойцы и командиры частей, ранее входивших в состав Юго-Западного фронта, высказывают недовольство тем, что за неорганизованный отход и потерю отдельных армий ЮЗФ никто не понес ответственности» [1] (с. 185).
То есть, иными словами, ставится вопрос: почему не были расстреляны предавшие Родину политкомиссары высших рангов? Почему Поппеля, еще в 41-м являющегося одним из главных виновников поражения наших танковых соединений на Юго-Западном фронте, а затем еще и виновником прорыва немцев к Сталинграду в 42-м, не поставили к стенке? Почему того же Мехлиса не расстреляли точно так же, как Мехлис в начале войны — Павлова?
Только лишь потому, что эти «кто-то» выслуживаются, на самом деле, вовсе не перед Гитлером, но перед упрятанной от нас какой-то сверхсекретной партийной структурой с Лубянки в лице лишь пока здорово в данном эпизоде войны засветившихся Мехлисов-Поппелей. А самого себя к стенке, как известно, никто никогда не приговорит. Потому предательства продолжались:
«За время боевых действий, отмечен целый ряд фактов проявления трусости со стороны командно-начальствующего, а также рядового состава.
Например:
23 августа с.г. противник под прикрытием авиации прорвал линию обороны 4 и 166 СП, которые в безпорядке стали отходить.
Командир 4 полка майор Яров и военком батальонный комиссар Сергеев, вместо организации планомерного отхода, бросив полк, бежали с поля боя.
Командир 116 СП майор Козин, военком батальонный комиссар Беликов и нач. штаба полка капитан Тищенко также бежали с поля боя, причем на КП полка оставили сов. секретные документы и кассу полка.
15-го августа с.г. огневые позиции артполка 22-й истребительной бригады подверглись бомбардировке авиацией противника.
Командир полка майор Чирков и военком Петров, проявив трусость, бежали с поля боя. Полком никто не руководил.
Особыми отделами по фактам проявления трусости ведется расследование с целью привлечения виновных к уголовной ответственности» [1] (с. 211).
Однако ж предательства и трусость командного состава Красной Армии не прекращались. А потому, в конце концов, стали применять и к ним подобающие меры:
«Заградительным отрядом Особого отдела 62 армии с 13 по 15 [сентября] задержано 1 218 человек военнослужащих; из них расстреляно — 21, арестовано — 10, остальные направлены в свои части. Большинство задержанных относятся к войскам 10 дивизии НКВД и связному полку 399 стрелковой дивизии, который был брошен на поле боя командиром и комиссаром полка.
За проявленную трусость — бегство с поля боя и оставление части на произвол судьбы, командир связного полка 399 стрелковой дивизии майор Жуков и комиссар — ст. политрук Распопов расстреляны перед строем» [1] (с. 207).
Трусость ли, или совершенно сознательное отступление полка, который подставляла под разгром сбежавшая с поля боя чекистская дивизия?
Однако ж виновных в бегстве 10 дивизии НКВД, что вновь понятно и естественно, никто и пальцем не тронул. Но они почувствовали, что пришло время браться и за них…
Вторым фактором, повлиявшим на вынужденный отход наших войск, вплоть до Сталинграда, после выявления этой опутавшей армию какой-то засекреченной касты предателей, являлось явное отставание наше в технических средствах.
Об этом мы знали давно, знали всегда. У них уже с середины 20-х автомобиль не является роскошью, но лишь средством передвижения. Потому-то и дороги у них строились под оживленное движение, а потому строились широкими. Мало того, обязательно с эстакадами на перекрестках. У нас же, увы, машины появляются лишь сегодня, а потому все города забиты теперь пробками — не приспособленные под оживленное движение улицы забиты стоящим транспортом с раннего утра и до позднего вечера.
Мы не знали про это? Мы не знали, что общественным транспортом у них пользовались только самые нищие слои населения?
А очень зря. Такое о себе уж надо знать: «форд» легковушки лепит сумасшедшими партиями еще с 20-х годов. Понятно, и Западная Европа заполнена автомобилями. Это лишь мы в грязи и дерьме с техникой на грани фантастики. Уж про такое-то о нашем родимом до слез совке надобно бы знать.
Но вот сегодня фальсификаторы отняли у нас даже такую весьма странную возможность — уступать всей Западной Европе, собранной вкупе, в технических средствах.
Не будем и здесь доказывать, что верблюдами не являемся. Ведь это положение видно за версту лишь еще из содержания писем обыкновенных людей, еще не ознакомленных с нынешними изобретателями нашего технического над Европой преобладания:
«“Плохо в том, что нет порядка ведения войны, от которого зависит победа. Пехота его нам не страшна, но он бомбит с воздуха по целому часу и пускает в бой много танков, в это время воздух дышит звуками моторов и кусками стали, просто голову нельзя поднять… Когда нет авиации противника, мы имеем каждый день успех, а с появлением авиации мы теряем эти успехи…” Док. “К” (от Посунько Н.И., из ППС 1489)» [1] (с. 196).
«“Нам говорят на второй фронт не рассчитывайте и не надейтесь, а разгромить немцев мы должны своими собственными силами. У немцев до черта техники. Автоматчики, мотопехота, танки, авиация и пр. У них на передовую солдат добрасывают на машинах и прямо с машины идут в наступление, наша пехота совершает броски пешком и в бой подчас вступает усталая, ослабевшая. Отсюда у них большая маневренность. В этом отношении у нас улучшилось по сравнению с 1941 годом, но еще не везде, по-моему, в нашей армии еще много предательства, ибо не могло так быть, за несколько дней отбросили нас от Харькова за Ростов, почти к Сталинграду, Черкесску, Майкопу, Краснодару. Возвратить это труднее, чем было удержать. Обстановка накалилась…” Док “К” (от Нфедова В.Ф., из ППС 1487, 372 ОСБ…)» [1] (с. 196).
Так что о предательстве армии высшими эшелонами советской власти русские солдаты повторяют с такой же настойчивостью, как солдаты немецкие о своих астрономических потерях за первый год войны. Так кто говорит правду: народы сражающихся армий или пропаганда этих двух социалистических воюющих между собою стран?
«“В последних боях меня разочаровала своя часть, нет той боевой, которой она была сначала. Под Керчью и то лучше было, или это потому, что новые командиры, но последний бой проиграли, т.к. плохо были расставлены кадры. Могли не 1 000 разбить, а 2–3–4 такие там возможности были…” Док. “А” (от Русинова В.И., из ППС 758)…
“Опишу бездарное наше положение. До фронта доехали с горем пополам, по приезде на второй день вступили в бой с немецкими танками и пехотой, и мы были разбиты вдребезги, немного осталось от дивизии… Немец воюет не считается, по одному человеку бьет из пушки, а нам на человека жалко пулеметной очереди…” Док “К” (от Трушкова Я.А., из ППС 1489, 358 ПАХ…)
“Сегодня весь день авиация немчуры не давала никакого покоя, хоть зарывайся на 100–1000 метров, а достанет. Наших самолетов не видно было целый день, и это не только сегодня, но было вчера и будет завтра… Ой, сколько сегодня на нашем направлении было самолетов, это ужас и главное то, что одна партия уходит, а другая приходит. Ну где наши самолеты, почему они нам не помогают?..» [1] (с. 197).
«“На нашем участке идут ожесточенные бои и не помогают «Сталинские соколы». На нашем Котельниковском направлении идут уже больше недели упорные бои с танками и мотопехотой. Их силы превосходят наши в три раза на этом участке…
Да, если бы в тот момент, когда мы перешли в наступление, пришли бы на помощь наши самолеты, то конечно немца бы погнали, как сидорову козу… Только одно утешение, когда заговорит «Катюша», уж тут-то она дает перцу немчуре. Только из-за нее спасение…” (от Квасова Г., из ППС 1728, 265 истреб. Противотанковый д-н…) [1] (с. 198).
«“В августе 1942 г. на нас наступали 68 фашистских танков, они наводили на трусов ужас и заячья душенька трусов — командира и комиссара нашей части не выдержала, они скрылись с поля боя. Мы остались без руководства. Тогда я пригласил к себе командира б-на тов. Овчаренко, предложил ему командование частью, а сам взял на себя комиссарство, часть была спасена. Люди не дрогнули. За 5 дней 12 атак танков были отбиты с большими потерями для немцев. Мы полностью сохранили своих людей…” Док. “А” (от Корамолиева В.П., из ППС 1705…)…
И. Штау
ЦА ФСБ РФ, ф. 14, оп. 4, д. 913. л. 27–31
(подлинник)» [1] (с. 198–199).
И вот как меняются настроения защитников Сталинграда ко второй половине сентября:
«“Я сейчас нахожусь на Сталинградском фронте, день и ночь мы ведем жестокие по своему содержанию бои…
…мы с каждым днем тесним врага от Сталинграда, от Волги и Сталинград мы ему ни за что не отдадим. В этих неравных боях мы ему наносим большие поражения.
Вот на этих днях, в одном бою, моя рота, которой командую я, уничтожила более 300 фашистских солдат и офицеров, этих завшивленных паразитов.
На сегодняшний день, я пока не в долгу перед Родиной, и на своем счету имею не один десяток уничтоженных фашистов. Кровь, проливаемая нами на полях сражений, не проходит даром — до последней капли крови мы будем громить врага, до полного его уничтожения…”
Действующая армия, ППС 923 МСБ — 2 рота Трубачев А.И…
“…передо мной кровавый фашизм, принесший на нашу землю столько страданий, издевательств и мучений нашим матерям, отцам, женам и детям и …мой долг уничтожать их без конца до тех пор, пока бьется в моих жилах кровь…
…и в грядущем бою я буду истреблять этих головорезов не жалея сил и самой жизни, для полной победы над врагом. Победа будет за нами. Враг будет разбит!..” Док. “А”
Отправитель: ППС№2287, в/ч №115, Пушкин Сергей…
ЦА ФСБ РФ, ф. 40, оп. 22, д. 102, л. 17, 43–44, 86
(подлинник)» [1] (с. 219–220).
Так что совсем не комиссары или заградотряды, что пытаются нам внушить фальсификаторы, привели к победе в Сталинградской битве. Зверства оккупантов над мирным населением и военнопленными отрезвили русского человека, понявшего, наконец, что от немца пощады не жди. И что только полная и безоговорочная победа способна спасти его родных и близких. И его, в том числе, самого.
Но слишком явственно теперь начинает проступать и другое: обнаруживается какой-то странный заговор высшего аппарата партработников против Сталина. Этот заговор работников Лубянки и является причиной поражений весны и лета 1942 г.
Конечно же, здесь просматривается и слишком низкая боевая готовность набранного пополнения из азиатских народностей. Ведь именно они толпами шли сдаваться в плен, заодно выбалтывая врагу все наши секреты. Потому немцам и разведки-то никакой не требовалось вести — все, что нужно, им приносили перебежчики. Но и техническое превосходство врага было настолько подавляющим, что и оно никак не могло не сказаться на результатах летних сражений. Сюда же следует добавить и предательства, все продолжающиеся происходить со стороны второй власти страны — подчиненных Лубянке троцкистских большевиков-ленинцев, исполняющих роль комиссаров в соединениях Красной Армии. И даже союзнички наши липовые в тот ответственейший для судьбы России момент от переправки к нам судов с военными грузами временно отказались. Ожидали, вероятно, серьезных перемен на Восточном фронте.
Так что все было в тот момент на стороне неприятеля. И даже наши «союзники».
Но враг, захлебнувшись в собственной крови, Сталинграда так и не взял. И когда уже стало совершенно ясно, что аппарату Лубянки власти у Сталина не отобрать, был издан указ, уничтожающий и всякую надежду на реванш этой и по сию пору держащей власть в стране упрятанной от людских глаз партии масонских подземелий:
«Выход в свет постановления Президиума Верховного Совета Союза СССР и приказа Народного Комиссара обороны “О ликвидации института комиссаров в Красной Армии” вызвал оживленные реагирования со стороны военнослужащих частей и соединений Сталинградского фронта.
Большинство реагирований по данному вопросу носит положительный характер и военнослужащие правильно понимают решение правительства, вызванное необходимостью введения полного единоначалия…» [1] (с. 227).
И это правильное понимание сводится к следующему тезису:
«Неудачи на фронте были следствием военной неграмотности комиссаров» [1] (с. 227).
Однако ж, похоже, что не просто неграмотности, но именно предательства. К тому примешивалась и полная некомпетентность партработников в военном деле:
«…было какое-то двоевластие. Командир боевой, с хорошей выучкой, должен был подчиняться какому-то неучу…» [1] (с. 234).
А вот какие цифры опровергают версию, что якобы выстрелы в спину заградотрядов не позволили рассыпаться Сталинградскому фронту:
«Заградительными отрядами с начала их сформирования (с 1 августа по 15 октября с.г.) задержано 140 755 военнослужащих, сбежавших с передовой линии фронта.
Из числа задержанных: арестовано 3 980 человек, расстреляно 1 189 человек, направлено в штрафные роты 2 776 человек, штрафные батальоны 185 человек, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 131 094 человека» [1] (с. 230).
То есть расстреливался лишь один из сотни дезертиров. Чуть более угодило в штрафники. Остальные просто распределялись по частям.
На стороне противника, думается, уж вряд ли хоть одного такого беглеца среди румын или итальянцев, венгров или поляков пощадили бы немцы, исполняющие роль заградотрядов. Для них отстрел союзников был делом вполне естественным, не требующим хлопот и не сулящим за слишком жестокие меры понести какой-либо ответственности.
Вот настроения ноября:
«“Находясь в армии, ясно себе представляешь, что нет на свете той силы, которая смогла бы сломить нашу русскую силу.
Я призван оружием, а если потребуется телом заслонить дорогу врагу, чтобы спасти Вас и семьи погибших братьев от кровавого позорища…
Самое главное разреши тебя заверить, дорогая моя сестрица, что мы не сегодня завтра должны встретится с погаными, вшивыми, проклятущими полчищами и я, как гвардеец и мое отделение, тоже гвардейцы, поклялись, ни шагу назад, а если кто нарушит нашу клятву, то я пущу пулю в затылок и своим бойцам сказал, если я побегу, то меня уничтожайте…” [1] (с. 261–262).
То есть вовсе не дула заградотрядов остановили врага, а сам русский человек, наконец, до конца осознавший — что произойдет с его народом, если он смалодушничает и пропустит врага через самый последний рубеж, через который его ни в коем случае пропускать нельзя. И этот рубеж — Сталинград.
Библиография
1. Жадобин А.Т., Маркович В.В., Сигачев Ю.В. Сталинградская эпопея. «Звонница-МГ». М., 2000.
2. Замулин В. Курский излом. «Яуза» «Эксмо». М., 2007.
Свежие комментарии